— Эге! — воскликнул своим скрипучим, но живым и несколько лукавым голосом старик. — Да ты, никак, не местный? Зна-аю я котов городских, нет тебя среди них. И умер ты не здесь — далеко ты умер! Что ж ты тут забыл, горемыка?

В голосе старика слышалась насмешка, но не злобная. Не было сомнений: он обращался к Дождю Жизни. Серый кот с жалкими тонкими лохмотьями, что он называл шерстью, смотрел на призрака своим жёлтым глазом, единственным видящим, ведь второй был поддёрнут плёнкой. Создавалось впечатление, что этот старик видит Дождя Жизни, как видел каждого кота, да и слышит не хуже. Сам же Дождь Жизни, впрочем, слышал незнакомца словно бы через облако.

— Меня Вильямом кличут. Ну, — хмыкнул старик. — Что ты так далеко от места смерти бродишь, неприкаянный?